Александр II и Екатерина Долгорукая (Юрьевская)
Великий мастер латинской элегии как-то сказал: «Поздняя любовь часто пылает очень жарким огнем». Именно такая страсть захватила российского императора и молоденькую княжну. Уже оставшись одна и проживая далеко от России, Екатерина Михайловна уносилась памятью в те далекие годы своей молодости, когда она любила, была любима и счастлива со своим Александром.
Родилась будущая княжна Юрьевская в Москве 2 ноября 1847 года в семье Веры Гавриловны, урожденной Вишневецкой, и Михаила Михайловича Долгорукого. Отец, унаследовавший крупное состояние, был выходцем из старинного дворянского рода. Он имел большое поместье в Тепловке, близ Полтавы, где в августе 1857 года проводила летние каникулы десятилетняя Катя. В это время и произошло знакомство маленькой девочки и недавно ставшего императором России 39-летнего Александра II (Александра Николаевича Романова), направлявшегося из Петербурга на военные маневры, проходившие под Полтавой (по другим данным — где-то на Волыни), и остановившегося в поместье князя Долгорукого. Император спросил гулявшую в саду Катю, как ее зовут и что она здесь делает. Девочка ответила, что зовут ее Екатерина Михайловна и что она очень хочет видеть императора России. Как отмечал историк, писатель, посол Франции при Российском Императорском Дворе в 1914— 1917 годах, биограф Александра II Морис Палеолог (1859— 1944 гг.), «...это рассмешило Государя. Он усадил ее на колени, поболтал с нею и затем велел отвести к родителям.
Увидев ее на следующий день, Александр II был поражен прирожденной грацией княжеской дочки, прелестными манерами и большими глазами испуганной газели. Изысканно-любезно, словно она была придворной дамой, император попросил ее показать ему сад. Они долго гуляли вместе, девочка была в восторге. Воспоминание об этом событии прочно укрепилось в детской памяти Кати».
Вскоре год князь Долгорукий, привыкший жить на широкую ногу, промотал все состояние и умер. (По другим данным — потерял его в результате неудачной спекулятивной сделки.) Александр II взял Тепловку под свою опеку, дабы оградить семью покойного от настойчивых кредиторов. Он также оплачивал все расходы по воспитанию шестерых детей князя — четырех сыновей и двух дочерей.
Катя и ее младшая сестра Мария поступили в Смольный институт. Обе девушки выделялись среди воспитанниц этого аристократического учебного заведения редкой красотой. По сложившейся традиции, император посещал институт благородных девиц, находившийся под патронатом государевой семьи, и однажды встретил здесь Катю. С тех пор Александр Николаевич стал довольно часто бывать в Смольном и оказывать Долгорукой особое расположение.
После окончания учебы 17-летняя красавица поселилась в Петербурге в доме своего старшего брата, князя Михаила Михайловича, женатого на прелестной неаполитанке, маркизе Вулькано де Черчемаджиоре. Однажды на прогулке в Летнем саду Катя повстречала 47-летнего императора, который тоже проводил здесь время в сопровождении адъютанта. Он первым подошел к княжне и, не обращая ни на кого внимания, долго прохаживался с ней по аллеям, осыпая ее изысканными комплиментами. В тот вечер Александр II впервые признался ей в любви, глубоко взволновав и смутив наивную девушку.
В последующие дни ее можно было видеть с императором в Летнему саду, на аллеях Елагина острова, в окрестностях Петергофа. Но тщетно Александр рассыпался в комплиментах и говорил возлюбленной о своей всепоглощающей любви к ней — княжна не ответила на его пылкие чувства. Катя полюбила императора гораздо позже — «то ли от жалости и сострадания к влюбленному в нее пожилому человеку, то ли потому, что пришло время влюбиться и ей. <...> При следующем свидании, лишь только их взгляды встретились, она вздрогнула от внезапного сердечного потрясения w как бы вся переродилась», — писал Морис Палеолог в книге «Роман императора».
Наступило лето 1866 года. Императорский двор, как всегда, на лето выезжал из столицы в Петергоф, в великолепный дворец на берегу Финского залива. В одном из его уединенных павильонов 1 (13) июля того же года 19-летняя Катя, «взволнованная до потери сознания, отдалась не менее взволнованному Александру И. <...> Он испытал блаженство быть любимым очаровательным ласковым созданием не как Государь, а как человек».
При расставании император поклялся любовнице, что при первой же возможности женится на ней, «...ибо отныне и навеки я считаю тебя своею женою перед Богом... До завтра!.. Благослови тебя Бог».
С тех пор влюбленные часто встречались в этом павильоне.
Позже Катя признавалась своей близкой подружке: «Не понимаю, как я могла противиться ему в течение целого года, как не любила его раньше».
Осенью императорская семья переехала в Зимний дворец в Петербурге, но тайные встречи Кати с государем продолжались. Она открывала своим ключом незаметную дверь на первом этаже дворца и оказывалась в уединенной комнате. Сюда из апартаментов Александра Николаевича, расположенных на втором этаже, вела потайная лестница...
Внебрачная связь императора и княжны не осталась незамеченной, но говорили о ней только шепотом. Особа правителя считалась священной, а управляемое графом Шуваловым Третье отделение полиции повсюду имело уши, поэтому вслух сплетничать о личной жизни Александра II было далеко не безопасно. Но никто при дворе не мог предположить, что новое увлечение государя окажется столь серьезным и длительным — опытный ловелас и сердцеед, как правило, часто менял женщин,, игравших в его жизни большую роль.
Родился Александр в 1818 году и был старшим сыном в семье Николая I. Цесаревич получил отличное всестороннее образование, включающее в себя не только знания, почерпнутые из научных книг, но и из познавательных путешествий по всему миру. В одной из таких поездок по Европе будущий император пережил в 20-летнем возрасте первое глубокое чувство. Тогда он в Дармштадте страстно влюбился в 15-летнюю принцессу Марию — незаконнорожденную дочь великого герцога Гессенского Людовика II. Отец Александра Николай I и императрица сначала воспротивились этому браку. Но сын заявил, что скорее откажется от трона, чем от любимой, и родители уступили. 16 апреля 1841 года в Зимнем дворце состоялось бракосочетание цесаревича Александра с немецкой принцессой Марией Гессенской.
Молодой супруг осыпал жену знаками внимания, окружил нежностью и заботой, при дворе ее тоже приняли хорошо, несмотря на происхождение. К моменту вступления Александра Николаевича на престол, 19 февраля (3 марта) 1855 года, у них было уже шестеро детей. Позже Мария родила еще двоих. Частые беременности подорвала ее здоровье, от природы не очень хорошее, и по предписанию врачей она вынуждена была вести все более замкнутый образ жизни. Императрица все реже появлялась на балах, не посещала с Александром II театры и светские приемы.
А в это время у супруга романы менялись с калейдоскопической быстротой. Например, одно время он увлекся 20-летней княжной Александрой Сергеевной Долгорукой — отдаленной родственницей Екатерины Михайловны. Эта связь по неизвестной причине оборвалась, и Александра вышла замуж за старого генерала Альбединского, которого император поспешил назначить Варшавским губернатором.
Затем были еще десятки разных женщин, пока в Летнем саду государь не признался в любви юной Кате. Избалованный легкими победами над женскими сердцами, он был изумлен, что 17-летняя девушка долгое время оставалась непреклонной и не отвечала взаимностью на настояния самого Императора всея Руси. Она даже уехала от него на некоторое время в Неаполь, но Александр II продолжал ее любить и писал ей нежные письма.
А потом было то самое свидание 1(13) июля 1866 года, которое осталось в памяти княжны на всю жизнь. После этого любовники уже никогда не расставались надолго. Государь признавался возлюбленной, что отныне для него других женщин не существует: «...В течение целого года, когда ты отталкивала меня, а также и в течение того времени, что ты провела в Неаполе, я не желал и не приблизился ни к одной женщине».
Любовь к Екатерине стала для Александра смыслом его жизни, Ни политика, ни власть, ни даже семья не волновали его так, как эта женщина, оказавшая влияние на решение многих государственных вопросов. Александр Николаевич посвящал ее во все международные проблемы, доверял княжне даже некоторые государственные тайны. Нередко Екатерина Михайловна помогала любовнику найти верное решение или давала дельный совет.
Во время поездок императора по России и за рубеж княжна тайно следовала за ним. Скажем, 1 июня 1867 года он прибыл по приглашению императора Франции Наполеона III в Париж на Всемирную выставку в сопровождении своих сыновей. Туда же приехала княжна Долгорукая. Она поселилась в отеле, а вечером тайно пробиралась в Елисейский дворец, в резиденцию Александра II.
Во время отдыха императора в Царском Селе, Петергофе, Ливадии Екатерина снимала неподалеку дачу, чтобы находиться рядом с любимым и тайно встречаться с ним.
По возвращении в Петербург император предоставил княжне и ее брату чудесный особняк на Английской набережной. Фаворитка царя заняла весь первый этаж, у нее была своя прислуга и выезд. Затем, чтобы любовница постоянно находилась при дворе и с ней можно было чаще проводить время, император сделал ее фрейлиной своей жены.
Покинутая императрица холодно приняла приветствие молодой соперницы, видя в ней лишь мимолетное увлечение мужа, которое скоро ему надоест. Но связь любовников день ото дня становилась крепче. Они без устали говорили друг с другом о своей любви. Александр Николаевич сумел неопытную девушку превратить в упоительную возлюбленную, всецело принадлежавшую ему.
Княжна украшала своим присутствием светские приемы и балы, на которых бывал государь, отличалась безукоризненными манерами, прекрасно танцевала. Но чаще она вела замкнутый образ жизни и не посещала ни званых обедов ни театров.
В июне 1870 года фаворитка императора отправилась вслед за ним на воды в Эмс, где жила на вилле по соседству. Осенью следующего года любовница призналась Александру, что беременна. Тот несказанно обрадовался и воскликнул: «Слава Богу! Хоть этот-то будет настоящий русский!» В то же время он опасался огласки этого события.
29 апреля (11 мая) 1872 года княжна родила сына, которого при крещении назвали Георгием. Роды проходили тайно в апартаментах Зимнего дворца, где обычно встречались любовники. В тот же день ребенка перевезли в Мошков переулок, где жил начальник личной охраны государя генерал Рылеев. Новорожденного поручили заботам русской кормилицы и француженки-гувернантки.
Несмотря на все принятые меры, слух о родах быстро распространился благодаря стараниям германского посла, имевшего своих людей в окружении российского императора. Близкие родственники Александра II были потрясены неожиданным известием. Они возмущались тому, что 54-летний монарх, будучи уже дедом, не может обуздать своих страстей. Императрица Мария не выразила супругу никакого неудовольствия, оставаясь подчеркнуто холодной и замкнутой, но ее болезнь с этого времени стала прогрессировать.
В конце 1873 года Екатерина Михайловна родила дочь Ольгу. Теперь все круги общества осуждали правителя, о чем его информировал граф Петр Шувалов, шеф тайной полиции. Вскоре в присутствии друзей граф неосторожно высказал несколько резких мнений в адрес любовницы Александра II. Он обмолвился, что государь находится под влиянием княжны и готов ради нее на всякие необдуманные поступки. «Но я справлюсь с этой девчонкой», — пообещал Шувалов. Этот разговор через осведомителей дошел до императора, и он в июне 1874 года освободил начальника тайной полиции от занимаемой должности и направил его послом России в столицу Англии.
11 (23) марта 1876 года у любовников родился третий ребенок — сын Борис. Но он умер от детской болезни, прожив всего несколько дней после своего появления на свет. Спустя два с половиной года фаворитка императора разрешилась от бремени второй дочерью, получившей имя Екатерина.
К этому времени княжна стала для правителя России столь необходимой, что он решил поселить ее в Зимнем дворце под одной крышей с императрицей. Для этого на третьем этаже Екатерине Михайловне отвели три большие комнаты, как раз над апартаментами его законной супруги.
Мария Гессенская без слова упрека встретила странное соседство. Она, снедаемая тяжким недугом, чувствуя приближение смерти, находила в себе силы, чтобы сохранять достоинство, оставаясь внешне замкнутой и недоступной. Лишь один раз эта женщина поделилась горем со своей подругой, графиней Александрой Толстой: «Я прощаю оскорбления, наносимые мне как императрице, но я не в силах простить мучений, наносимых мне как супруге».
В светских кругах неодобрительно относились к амурным похождениям государя и факту поселения его любовницы в Зимнем дворце. Теперь с новой силой возобновились нападки на Екатерину, утихшие во время русско-турецкой войны. На Долгорукую возложили значительную часть ответственности за печальный ход событий государственной жизни. Ее упрекали в том, что она отвлекала Александра II от исполнения им государственных обязанностей, усыпляя его любовными чарами и лишая силы и решительности. Но любовники, несмотря ни на что, продолжали находиться вместе как в столице, так и на отдыхе за границей или в Крыму.
22 мая (3 июня) 1880 года 57-летняя императрица умерла от чахотки. На отпевании супруги в соборе Петропавловской крепости государь выглядел потерянным, глаза его были заплаканы. Никто из присутствующих не сомневался в искренности переживаний вдовца, который чувствовал безмерную вину перед усопшей.
Но, выждав 40 дней траура вместо одного года, «раб Божий благоверный государь император Александр Николаевич обручился с рабой Божьей Екатериной Михайловной». Скромный обряд совершился тайно 6(18) июля того же года у походного алтаря в одном из залов Царскосельского дворца. Когда церемония завершилась, 62-летний государь сказал 33-летней супруге: «Как долго я ждал этого дня! Четырнадцать лет. Что за пытка! Я не мог ее больше выносить, у меня все время было чувство, что сердце не выдержит более этой тяжести. Я боюсь своего счастья. Я боюсь, что меня Бог скоро лишит его».
В тот же день император подписал тайный указ о своем вступлении в морганатический брак с княжной Долгорукой. Этим же высочайшим повелением он предоставил жене титул и фамилию светлейшей княгини Юрьевской (от Юрия Долгорукого). Такую же фамилию и титул получили и трое их детей.
Но тайное стало явным, и общество ужаснулось действиям русского правителя. «Венчание вдогонку похоронам» шло наперекор всем православным традициям, соблюдение которых было святой обязанностью императора. За всю историю династии Романовых ни один русский царь не венчался подобным образом. Понятно, что престиж государя после такого поступка заметно пошатнулся.
Александр II, несмотря на настроения в обществе, поспешил обеспечить материально молодую супругу и детей, которые не имели личного состояния. По его завещанию от 11 (23) сентября 1880 года положенная в банк сумма в размере более трех миллионов рублей в процентных бумагах являлась собственностью княгини Юрьевской и их общих детей. Торопливость, с которой государь заботился о будущем своей семьи, была не случайна — его жизнь ежедневно подвергалась смертельной опасности.
Еще 4 апреля 1866 года в Александра Николаевича стрелял 26-летний член подпольной террористической группы Каракозов, но промахнулся. 6 июня 1867 года в Париже польский эмигрант Березовский дважды выстрелил в российского самодержца, возвращавшегося в карете с военного парада вместе с Наполеоном III, но тоже не попал. Террор нарастал, но каждый раз словно чья-то неведомая рука отводила беду от самого либерального из всех российских государей. Причину своего чудесного спасения Александр II видел в жертвенном чувстве безоглядно доверившейся ему Екатерины. Он полагал, что это она «своей поломанной жизнью, слезами, тоской, отречением от спокойной женской доли, ловя со всех сторон насмешливые взгляды, искупает его тяжкий грех, вымаливая ему жизнь у Господа».
Однажды «борцы за народное дело» подложили бомбу на петергофской дороге, по которой должен был ехать царский экипаж. В последний момент княжна Юрьевская настояла на том, чтобы Александр отменил поездку, предложив ему просто прогуляться по лесу, и тем самым спасла жизнь себе, ему и детям. В результате взрыва погибли только олени. В следующий раз Екатерина уговорила государя при возвращении из Крыма перебраться в другой железнодорожный состав. 19 ноября (1 декабря) 1879 года в Москве у вокзала прогремел страшный взрыв, сбросивший с рельсов подъезжавший поезд, где находилась свита и багаж Александра Николаевича.
5 (17) февраля 1880 года в Зимнем дворце революционеры-террористы взорвали царскую столовую, но там, к счастью, никого не оказалось. При этом погибли 19 и были ранены 48 солдат охраны дворца, находившиеся в караульном помещении, расположенном под столовой. Екатерина Михайловна после взрыва страшно перепугалась, схватила своих детей и бросилась к императору. А он уже стоял на пороге ее меблированных комнат, на третьем этаже Зимнего дворца, ибо и его первой мыслью было бежать к любовнице на помощь.
Но вот настал роковой день— 1 (13) марта 1881 года. Уезжая на традиционный военный смотр караула в Михайловский манеж, император сказал жене, что после возвращения они пойдут гулять в Летний сад. Екатерина Михайловна пыталась отговорить его от этой поездки, но муж настоял на своем решении. Не внял он и предостережениям полиции, которой после ряда арестов революционеров террористической организации «Народная воля» и ее руководителя — 29-летнего Андрея Желябова — стало известно о назначенном на эти дни покушении на самодержца.
Император выехал в закрытом экипаже в сопровождении семерых казаков. За царской каретой в двух санях ехали полицейские офицеры и начальник личной охраны государя полковник Дворжицкий. По пути следования императора дежурили полицейские в форме и в штатском — были соблюдены все меры предосторожности.
Во время смотра Александр Николаевич выглядел спокойно и уверенно, не подозревая, что жить ему осталось недолго. Возвращаясь в резиденцию, царский кортеж изменил обычный маршрут, выехал на набережную Екатерининского канала и направился вдоль сада Михайловского дворца. Полицейские агенты наблюдали за улицей. Они видели подростка, нескольких солдат и молодого человека со свертком в руках; никто из них не вызвал подозрения. Когда карета государя поравнялась с молодым человеком, он бросил сверток под ноги лошадям. Раздался взрыв, все заволокло дымом. Когда он рассеялся, люди увидели лежащего в луже крови подростка, двух казаков из охраны императора и мертвых лошадей. Невредимый, император выбрался из кареты и приблизился к пострадавшим, несмотря на просьбы начальника охраны скорее пересесть в сани и уезжать с этого страшного места. Из собравшейся толпы к Александру II подскочил невзрачный человек и бросил ему под ноги бомбу. Вновь раздался взрыв, в результате которого на снегу оказался смертельно раненный император и его убийца — как потом выяснилось, народоволец Гриневецкий. Зрелище было страшным. Самодержец истекал кровью, у него были раздроблены кости ног.
Раненого уложили в сани и повезли во дворец. Когда супруге сообщили о случившемся, она не потеряла самообладания, а бросилась помогать медикам. Увы, усилия врачей были тщетными. Александр Николаевич скончался в тот же день, в половину четвертого. Глаза ему закрыли руки той, которую он всегда любил. Княжна овдовела спустя неполных девять месяцев после венчания с любимым.
Перед погребением усопшего 6(18) марта Екатерина Михайловна принесла к гробу венок, сплетенный из своих волос, и вложила его в руки супруга. Это было ее последним даром любимому.
После смерти императора вдова была выслана за пределы России «для сохранения всеобщего спокойствия». Скончалась она 15 февраля 1922 года в Ницце на собственной вилле Жорж, где провела более 40 лет жизни. Княжна никогда не забывала о своем Александре и постоянно молилась за упокой его души.
|
|
Читайте в рубрике «XIX век»:
Джузеппе Гарибальди и Анита Ребейра |