Альфред де Мюссе и Жорж Санд
Истории любовных отношений Жорж Санд и Альфреда де Мюссе предшествовала длинная череда романов как со стороны влюбчивой писательницы, так и со стороны ее страстного друга, блистательного поэта. Но в итоге их соединила не только любовь, но и какое-то неистовое притяжение, которое каждый из них по-своему отразил в своих произведениях.
Своим происхождением французская писательница Жорж Санд (настоящее имя — Амандина Аврора Лион Дюдеван, урожденная Дюпен) обязана, с одной стороны, древнему роду, а с другой — случайным связям ее предков с людьми простого сословия. Прадедом Жорж Санд был знаменитый маршал Морис Саксонский. После смерти возлюбленной он сошелся с актрисой, от которой у них родилась дочь, получившая имя Аврора. Впоследствии Аврора Саксонская, юная непорочная красавица, вышла замуж за богатого, но весьма ветреного графа Готорна, который вскоре был убит на дуэли. Затем случай свел Аврору с престарелым чиновником из министерства финансов — Дюпеном. Это был любезный господин, представитель старофранцузской школы, отличавшийся вежливостью и образованностью. Несмотря на свои шестьдесят, ему удалось расположить к себе тридцатилетнюю красавицу и вступить с ней в' брак, оказавшийся на этот раз счастливым. От этого брака у них родился сын Морис. В бурные дни Наполеона I он влюбился в женщину легкого поведения и тайно обвенчался с ней. Офицерское жалованье не позволяло Дюпену достойно содержать жену, и молодые супруги жили, в основном, на средства матери.
В 1804 году у легкомысленного Мориса Дюпена и его еще более легкомысленной жены родилась дочь, которую при крещении назвали родовым именем Аврора. Впоследствии она стала знаменитой писательницей Жорж Санд. Рано потеряв отца, девочка осталась на иждивении матери и бабушки, причем ей пришлось быть невольной участницей их беспрерывных дрязг и раздоров. Бабушка то и дело попрекала невестку низким происхождением, а также легкомысленными отношениями с молодым Дюпеном до брака.
В восемнадцать лет Аврора вышла замуж за молодого артиллерийского поручика Казимира Дюдевана. Незаконный сын барона, он не унаследовал ни титула, ни состояния. Однако отец усыновил юношу и даже ассигновал некоторую сумму на его женитьбу. После замужества Аврора получила в наследство от бабушки имение с замком в Ноане.
Первые годы брачной жизни можно назвать относительно счастливыми. Истинным утешением стали для Авроры дети — сын, названный Морисом в память знаменитого маршала, и дочь Соланж. Аврора сама занималась хозяйством и всеми силами старалась создать мужу условия для пристойной жизни в Ноане. Увы, ей не всегда удавалось сводить концы с концами, и это становилось источником постоянных семейных раздоров. Уже через несколько лет стало очевидным, что супруги — слишком разные люди, и между ними нет главного — духовной близости. Образованная, начитанная Аврора, любящая поэзию, природу, с трудом воспринимала далекого от искусства Казимира, предпочитающего вести праздный образ жизни, пить вино и развлекаться со служанками.
Все эти обстоятельства отнюдь не способствовали семейному счастью и в конце концов привели к отъезду в начале января 1831 года Авроры с маленькой дочерью в Париж. Причин отъезда было по меньшей мере две. Одна из них — увлечение 27-летней Авроры 19-летним Жюлем Сандо, хрупким светловолосым юношей, вызывавшим в душе молодой женщины смешанные чувства. Ей хотелось для «маленького Жюля» стать и любовницей, и матерью, и защитницей. Вторая причина была связана с поиском идеала в жизни, стремлением реализоваться как творческая личность. Тем более, что и Сандо был не лишен литературного дара. Именно с ним Аврора писала свой первый роман «Роз и Бланш», изданный в 1831 году. И хотя он был не в меру романтичным, а местами скабрезным, его довольно быстро раскупили.
В Париже Аврора сняла крохотную комнатку, а чтобы еще больше сократить расходы на дорогостоящие женские наряды, стала носить мужской костюм, который был удобен еще и тем, что давал возможность ходить по городу в любую погоду. Она обедала на один франк, сама стирала и гладила белье, гуляла с дочерью в парке. Муж, наезжая в Париж, непременно посещал жену и водил ее в театр или в какой-нибудь аристократический ресторан. Летом она возвращалась на несколько месяцев в Ноан, главным образом для того, чтобы повидаться с горячо любимым сыном.
Весной 1832 года увидел свет следующий роман Авроры под названием «Индиана». На обложке уже значилось новое для публики мужское имя Жорж Санд, причиной появления которого стала боязнь Авроры, что читатели просто высмеют произведение, написанное женщиной. В дальнейшем она настолько сжилась со своим псевдонимом, что даже говорила о себе в мужском роде.
«Индиану» с интересом встретили и читатели, и критики. Более того, о нем одобрительно отозвался сам мэтр французской литературы Оноре де Бальзак, сказавший: «Я не знаю ничего, что было бы написано так просто, задумано так восхитительно».
Обретя независимость, в том числе и материальную, Жорж Санд легко рассталась с Жюлем Сандо и, почувствовав себя настоящей писательницей, с увлечением занялась литературным трудом. В аристократических кругах новое дарование восприняли неоднозначно, тем более что Санд весьма своеобразно принялась покорять не только литературный олимп, но и лучших представителей сильного пола. Дело в том, что для проявления страстного чувства она должна была очень сильно влюбиться в своего партнера. Скажем, довольно непродолжительной оказалась чисто сексуальная связь с писателем Проспером Мериме, к которому Санд никогда не испытывала особых чувств. В то же время, она признавалась, что обожала Мишеля де Борже, одного из своих любовников, женатого, некрасивого мужчину, именно потому, что он заставлял ее «трепетать от желания».
Что же касается Мериме, то с ним было не все так просто. Писатель большого таланта и не меньшего цинизма, он ухаживал за Санд около двух лет. Однако все его попытки были безуспешны до тех пор, пока Проспер не решился на своеобразный поступок. Он появился перед всем светским Парижем на лестнице Гранд-Опера с дочерью Жорж Санд, маленькой Соланж на руках, поскольку девочка уснула во время последнего акта. Для такого поступка в то время требовалось немало мужества, что и было по достоинству оценено Жорж Санд. А кроме того, Мериме удалось пробудить в ее душе надежду на то, что для нее еще может существовать чувственная любовь, удовлетворяющая тело и опьяняющая душу.
Правда, любовная связь оказалась не только непродолжительной, но и лишенной перспективы. Впоследствии Мериме утверждал, что отсутствие стыдливости у Санд убило в нем всякое желание. Она же после его ухода страдала, плакала от горя, отвращения и безнадежности. В своих романах Жорж Санд могла описывать любые, даже самые безумные страсти, но стать чувственной женщиной при помощи одного лишь волевого усилия ей было не дано.
И здесь судьба вроде бы улыбнулась неукротимой женщине. В ее жизнь вошел человек, равный по одаренности — юный, стройный, красивый поэт Альфред де Мюссе. Ребенок, избалованный женщинами и славой, мужчина, пресытившийся шампанским, опием и ласками проституток.
Это произошло на одном из торжественных обедов, где Жорж .Санд впервые увидела Мюссе, о котором немало слышала от своего друга и горячего поклонника, литературного критика Сент-Бёва, давно мечтавшего их познакомить. Худощавый, со светлыми волнистыми волосами, одетый как настоящий франт, молодой Альфред мастерски вел шутливые диалоги, слегка приправляя их сарказмом. В ту пору он находился в зените своей славы. Выпускник престижного коллежа Генриха IV, Мюссе увлекался медициной, правом, искусством, но затем сделал свой выбор в пользу писательского ремесла. Одаренность Альфреда вполне проявилась уже в первом сборнике «Испанские и итальянские повести», изданном в 1829 году и снискавшем большой успеху публики. Правда, провал пьесы «Венецианская ночь» так подействовал на Мюссе, что впредь он писал комедии только для чтения (сборник «Спектакль в кресле»). Среди пьес этого сборника следует назвать «Уста и чаша» — подлинно романтическую драму, где необузданный и непредсказуемый герой попадает в экстравагантную ситуацию. А комедия «О чем грезят девушки» представляет собой восхитительное, почти шекспировское по легкости изображение пробуждающейся любви.
Стремясь придать книге полновесность, Мюссе поместил в нее поэму «Намуна», написанную в стиле байроновского «Дон Жуана». В поэме «Ролла», изданной в 1833 году и в свое время бывшей необыкновенно популярной, рассказывается о молодом повесе, который совершает самоубийство после ночи разврата. Это произведение критики считают последним образцом пылкого юношеского стиля Мюссе.
Нужно сказать, что и Жорж Санд ко времени знакомства с Мюссе была хорошо известна в литературных кругах благодаря своим четырем романам, завоевавшим популярность у читателей.
Но чем же, кроме литературной известности, она могла привлечь красавца Альфреда, который был моложе ее на шесть лет и избалован успехом у женщин? Ведь Санд сама открыто причисляла себя к уродам, считая, что у нее даже отсутствует грация, которая, как известно, нередко заменяет красоту. Современники изображали Жорж Санд женщиной невысокого роста, плотного телосложения, с мрачным выражением лица, с большими глазами, но рассеянным взглядом, желтым цветом кожи и преждевременными морщинами на шее.
Правда, Альфред Мюссе описал ее несколько иной. «Когда я увидел ее в первый раз, она была в женском платье, а не в элегантном мужском костюме, которым так часто себя безобразила. И вела она себя также с истинно женским изяществом, унаследованным ею от своей знатной бабушки. Следы юности лежали еще на щеках, великолепные глаза ее ярко блестели, и блеск этот под тенью темных густых волос производил поистине чарующее впечатление, поразив меня в самое сердце. На лбу лежала печать бесконечности мыслей. Говорила она мало, но твердо».
На Мюссе также не могли не произвести впечатления сила характера Жорж Санд, ее интеллект, воля и талант подчинять себе мужчин. В июле 1833 года молодой человек объяснился Санд в любви. В письме к ней он признавался: «Мой дорогой Жорж, я должен вам сказать нечто глупое и смешное... Я влюблен в вас. Я влюбился в первый же день, как пришел к вам... Теперь, Жорж, вы скажете: "Еще один будет надоедать", как вы обычно говорите... Но верьте мне, я страдаю, мне не хватает сил...»
Этими словами 23-летний поэт задел самые нежные струны души Жорж Санд — струны материнства. «Он любит меня, как ребенок... Понимает ли он, какую боль причиняет мне?» — такова была ее первая реакция.
Впрочем, уже с первого знакомства она признала, что «большой франт» со светлыми волнистыми волосами очень красив и обаятелен. Несмотря на колебания, Жорж хоть и медленно, но все же уступала настойчивым ухаживаниям Мюссе. Ей нравились изящные манеры молодого человека, который относился к ней как к представительнице высшего света, забывая, что она вращалась в среде студентов и была бедна. Затем ей польстило, что знаменитый поэт обращался к ней с просьбами высказать мнение о его произведениях и любезно разрешал ей критиковать себя. И наконец, она поддалась всепожирающему пламени страсти.
Вскоре Альфред поселился в крошечной квартирке Жорж. Препятствий к этому не было, поскольку в то время она уже успела развестись с мужем и стала свободной.
Первые месяцы их любви были окрашены в самые радужные тона. Она называла его «мой мальчуган Альфред» и помолодела лет на десять. Они веселились и дурачились, как дети, придумывая все новые и новые шалости. Как-то раз Мюссе; переоделся служанкой — короткая юбка, передник, крестик на шее — и прислуживал за столом гостям Жорж, ухитрившись при этом опрокинуть графин с водой на голову философу Лерминье. Будучи неплохим рисовальщиком, Альфред постоянно пополнял альбом Жорж карикатурами на их общих друзей и рисунками, сочиняя к ним забавные подписи, в которых «слезы» были только для рифмы:
Жорж в комнатке своей сидит между цветочными горшками, сигаркою она дымит, глаза ее полны слезами.
За всей этой веселой суматохой деловитая Жорж ни на секунду не забывала о работе. Она вскакивала с постели посреди ночи, чтобы успеть написать к сроку очередной роман, и читала нотации Альфреду, не проявлявшему подобного рвения. Он лишь отшучивался: «Я трудился целый день, — говорил он, — вечером я сочинил одно стихотворение и выпил бутылку водки; она выпила литр молока и написала половину тома».
Конец идиллии наступил неожиданно. В декабре 1833 года любовники отправились в Венецию. Мюссе тяжело переносил дорогу, страдал от морской болезни и дрожал от озноба и злости в каюте, а Жорж тем временем, стоя на верхней палубе и покуривая сигару, любовалась пейзажами. Между любовниками все чаще стали возникать ссоры: Альфред упрекал Жорж в том, что она слишком мужеподобна и никогда не была способна доставлять партнеру любовное наслаждение. Глубоко уязвленная Санд парировала: тем лучше, зато он не будет вспоминать о ней в объятиях других женщин!
В Венецию они прибыли в январе 1834 года и остановились в отеле «Даниэли». К этому времени де Мюссе и Санд занимались в основном тем, что ссорились и устраивали оргии. Он называл ее «воплощенной скукой» и «глупой бабой». Впрочем, очевидцы утверждали, что Мюссе был сам виноват в происшедшем. Однажды, сидя на террасе отеля, он сказал ей: «Прости, Жорж, но я ошибся. Я не люблю тебя». Она ответила: «Мы друг друга не любим. И никогда не любили».
Надо ли удивляться, что как только Мюссе заболел — высокая температура сменялась долгим бредом, и четверым мужчинам приходилось держать его, потому что он все время порывался куда-то идти, — Жорж Санд немедленно обратила внимание на его лечащего врача. Молодой венецианец Пьетро Паджелло был глуповат, но красив как бог. Санд была от него без ума и однажды ночью написала письмо — на трех страницах, и все о любви! Наутро, дождавшись, когда Паджелло придет проведать больного Мюссе, она передала врачу ненадписанный конверт. «Кому это?» — спросил Пьетро. Санд рассмеялась, взяла конверт из его рук и надписала: «Глупому Паджелло».
В конверте находился искусно составленный список ошеломляющих вопросов. «Только ли хочешь меня или любишь? Когда твоя страсть будет удовлетворена, сумеешь ли ты меня отблагодарить? Знаешь ли ты, что такое духовное желание, которое не может усыпить никакая ласка?». Позднее Паджелло писал, что попал в силки к прекрасной ведьме.
Выздоровев, Мюссе потребовал объяснений. Санд напомнила ему, что перед болезнью он сам заявил о разрыве с ней, так что теперь она считает себя свободной.
Как бы то ни было, Мюссе уехал в Париж, а Санд осталась в Венеции с Паджелло. Из Италии Жорж привезла с собой роман «Жак», прекрасные впечатления от Венеции и... влюбленного в нее доктора.
Однако в Париже Паджелло почувствовал себя совсем чужим, вскоре эта связь стала обременительной для обоих, и доктор вернулся в Венецию. Мюссе в это время пребывал в Бадене, а Жорж Санд укрылась в своем имении. И они вновь возобновили переписку. Сгоравший от страсти Мюссе писал «...О, страшно умирать, страшно так любить. Что за желание, мой Жорж, что за желание тебя!.. Я умираю. Прощай!»
Мюссе, конечно, не умер, а благополучно возвратился в Париж, где встретился с Санд, и они снова стали жить вместе. Но счастья обоим это не принесло: ожили кошмары подозрений и ревности, повторились обвинения и терзания. Наконец Жорж сказала ему: «Мы должны от этого излечиться». На этот раз они разошлись окончательно, освободившись от горьких воспоминаний, заполнив ими свои литературные произведения.
Именно Жорж Санд Мюссе обязан блистательной пьесой «С любовью не шутят», по сей день не сходящей с французской сцены.
У Жорж Санд отражением венецианского путешествия с Мюссе явился ряд так называемых «Венецианских повестей»: «Орко», «Маттеа», «Последняя Альдини» и «Ускок». Эти же венецианские впечатления легли в основу первых глав «Консуэло», одного из ее лучших романов.
Роковая встреча с Жорж Санд, их безумная совместная поездка в Италию и неизбежный разрыв стали трагедией для Мюссе. Он описал свои муки в стихах, которые относятся к лучшим творениям французской любовной лирики, — в четырехтомнике «Ночи» и в книге «Воспоминание». Автобиографический роман «Исповедь сына века» воспроизводит если не фактическую сторону, то атмосферу этой связи; в том же духе, только в басенной форме, написан рассказ «История белого дрозда».
Здесь уместно заметить, что история их сумасшедшей двухлетней любви стала предметом внимания всей Франции. Критики и литераторы разделились на «мюссеистов» и «сандистов», отчаянно споря между собой о том, кто виноват в безрадостном финале этого романа. Сам собой напрашивается вопрос: насколько же сильна была энергетика двух влюбленных, чтобы так будоражить просвещенную публику? Увы, для знаменитой пары эта энергия имела разрушительную направленность — внутри бушевали губительные страсти, разобраться в которых не было дано никому: ни самим героям, ни их приверженцам. Жорж Санд писала Мюссе: «Я не люблю тебя больше — и обожаю навеки. Я не хочу тебя больше, но не могу без тебя обойтись. Кажется, только одна небесная молния могла бы излечить меня, уничтожив. Прощай, оставайся, уезжай, но только не говори, что я не страдаю. Только это одно может заставить меня еще больше страдать, моя любовь, моя жизнь, моя кровь, уходи, но убей меня, уходя».
В ответ Мюссе произнес короткую фразу, которая по магической силе вряд ли уступает тираде Жорж Санд: «В твоих объятиях был момент, воспоминание о котором мешает мне до сих пор и еще долго будет мешать приблизиться к другой женщине».
После 1841 года Альфред де Мюссе не написал уже ничего достойного, что могло бы сравниться с творчеством прежних лет. И хотя в 1852 году он был избран во Французскую академию, последние годы его жизни стали временем уныния и упадка, виной чему были горькие разочарования, плохое здоровье и пагубные привычки. Его часто видели в кофейне Регентства за шахматной доской, где он проводил долгие часы. Постепенно общество начало забывать блистательного поэта, и его смерть в 1857 году не произвела на современников должного впечатления.
А вот Жорж Санд прожила долгую и бурную жизнь. Ее не стало летом 1876 года. Знаменитая писательница похоронена в семейном склепе в Ноане. На похороны из Парижа приехали Флобер, Дюма-сын и принц Наполеон. В посмертной речи, произнесенной по поводу кончины Жорж Санд, Виктор Гюго сказал:- «Я оплакиваю умершую и приветствую бессмертную...»
Знаменитая писательница не раз говорила, что «жизнь чаще похожа на роман, чем наши романы на жизнь». Ее обвиняли во всех смертных грехах, и даже сейчас, спустя 130 лет после смерти, личность Жорж Санд продолжает будоражить воображение не меньше, чем ее романы. Наверное, это и есть бессмертие, предсказанное ей Виктором Гюго.
|
|
Читайте в рубрике «XIX век»:
Джузеппе Гарибальди и Анита Ребейра |