Новые старые способы борьбы с любовью
Ну почему у нее все не так, как у людей? Вроде бы природа не обделила — интересное лицо, изящная фигурка. С мужем — да, не получилось, и развод здорово выбил ее из колеи — долго еще Лера смотрела на мужчин с отвращением. Потом просто перестала их замечать, хотя они ее — замечали. Работа в дизайнерской фирме обязывала следить за собой, но все эти стильные шмотки, дорогой парфюм, цепочки-колечки были лишь антуражем, необходимостью поддерживать имидж компании. Обращать на себя внимание мужчин — зачем? Жить имеет смысл только ради дочери. Хотя иногда Лере казалось, что она и сама еще многое может: создать дом сказочной красоты или, например, написать книгу.
Но только не полюбить. После развода она часто давала волю слезам, а потом ей вдруг стала приходить в голову пугающая мысль: да было ли то время счастливым?
Впервые увидев Олега — он работал в фирме-партнере,— Лера удивилась: она не просто его заметила — в отличие от других мужчин, он не вызвал у нее раздражения.
Познакомились, поболтали, потом как-то вместе шли после работы к метро. Посидели недолго в летнем кафе под веселым, ярким зонтиком, выпили по банке пива. Днем жара стояла нестерпимая, а теперь на смену ей пришло мягкое тепло, которое, казалось, шло от красных, подсвеченных закатным солнцем облаков. Олег был без пиджака, и Лера вдруг с ужасом поняла, что пытается разглядеть его тело сквозь тонкую ткань рубашки. Хуже того — в этот момент она подумала: будь они одни, бросилась бы к нему и стала бы исступленно целовать, прямо через рубашку, это незнакомое тело чужого, почти незнакомого мужчины.
В метро они распрощались, Олег поехал к любимой жене, Лера — к своему привычному одиночеству.
Она потом часто вспоминала этот вечер и, возвращаясь однажды домой, остановилась возле того летнего кафе. Как назло, свирепствовал пронизывающий ветер — будто символ абсолютной безнадежности, он валил с ног и уносил последние иллюзии. Но отчего-то Лере не было холодно.
Во Франции, во время командировки, она совершенно обворожила одного довольно симпатичного англичанина, но когда поклонник рискнул обнять ее, Лера с трудом удержалась, чтобы не дать ему оплеуху. Он был ей противен. Почему? Она и сама не знала. Знала только, что этого человека она не стала бы исступленно целовать сквозь рубашку.
А в Москве опять стояла жара. Но больше они с Олегом ни разу не сидели в том летнем кафе. Да и виделись довольно редко. Не видеть его для Леры было мучением, правда, и встречи ни радости, ни облегчения не приносили. Олег вежливо улыбался, говорил дежурные комплименты, но все это было не то. Не то!
Засыпая, Лера думала о нем, просыпаясь — тоже. Он вторгался в ее сны и мысли. Уговаривать себя было бесполезно. Он женат. Он любит свою жену. Ты лишняя, отойди и не мешай чужому счастью. Тебе ничего не светит.
Ей и вправду больше не светило ни жаркое летнее солнце, ни холодные зимние лучи, ни любовь, ни надежда.
В конце концов она сказала себе: хватит! Опомнись! Оглянись вокруг: сколько на свете других мужчин, надо лишь найти, приглядеться. И она приглядывалась и замечала, но только тех, кто хоть чем-то напоминал Олега — чертами лица, голосом, интонацией...
Сколько это может продолжаться?! Частые командировки не спасали — оказавшись в гостиничном номере, она неподвижно сидела, уставившись в одну точку, и считала дни до возвращения. Оказалось, что дома, в Москве, ей легче — от мысли, что он где-то рядом.
Не выдержав, она решилась и сказала ему о своей любви. Она даже не успела объяснить толком, что не требует сиюминутного ответа, немедленной взаимности,— целая жизнь впереди, никто не знает, что нас всех ждет, а она, Лера, просто будет всегда рядом, ни во что не вмешиваясь и никому не мешая...
Она с ужасом смотрела, как каменеет его лицо.
Внезапно Лера поняла: это болезнь. Не любовь, а именно болезнь, тяжелая и запущенная, иссушающая душу и разрушающая волю. А болезнь надо лечить...
Вадим, судя по дипломам, был, во-первых, психологом, во-вторых — магистром белой магии. Прежде всего он, конечно, был артистом, хотя сочувствие, мелькавшее в его взгляде, поначалу казалось Лере вполне искренним. Вадим заверил, что способен помочь, и невероятно обрадовался, узнав, что Лера сама считает свое чувство болезнью.
Однако два первых сеанса облегчения не принесли. Вадим подавал кофе и бутерброды с икрой, из невидимых динамиков звучала тихая, расслабляющая музыка, и Лера, не в силах справиться с отчаянием, рыдала. Слезы ее вызывали у колдуна приступы энтузиазма; он без конца повторял, что все идет как надо, и советовал набраться терпения.
Напрасно. Отрыдавшись, Лера ехала домой, в изнеможении валилась в постель и, засыпая, видела Олега, а просыпаясь, думала только о нем.
Неудача Вадима отнюдь не обескуражила, он вновь заверил, что все идет по плану, хотя при следующей встрече вручил бутылочку с настоем каких-то целебных трав, пояснив, что силы подопечной чересчур истощились, а это мешает выздоровлению.
Не помогли и травы. От слабости кружилась голова, и хотелось только одного — лежать. Лежать и думать — о НЕМ.
Наконец Вадим заявил: высшие силы не дают добро на изменение ситуации. Правда, есть последнее средство. Если Лера согласится провести ночь в постели магистpa, ей достаточно будет произнести его имя и тогда наваждение исчезнет.
Лере уже было все равно. Почти не сознавая, что делает, она разделась и легла в чужую холодную постель...
Что было дальше, она помнила плохо. Ощутив прикосновение, она закричала и тут же почувствовала, как сердце, сбившись с ритма, словно попало в тесный, утыканный шипами капкан.
Очнулась Лера у себя дома — очевидно, Вадим привел ее сюда и открыл дверь ее ключами. На тумбочке но те кровати лежало несколько смятых купюр — вяло пересчитав их, Лера поняла, что это лишь ничтожная* часть той суммы, которую она заплатила за «исцеление».
Больше она Вадима не видела.
Ей становилось все хуже и хуже, и в конце концов, она решила, что просто выйдет замуж за человека, который очень этого захочет.
В детстве их дразнили: «Тили-тили-тесто, жених и невеста!» Хотя «женихом» и «невестой» они никогда не были — Эля лишь позволяла обожать себя, и Николай, благодарный за это, повсюду следовал тенью. Он взглядом выискивал ее в толпе подружек, издалека слушал ее смех, а позже, уже в школе, таскал ее портфель; на Восьмое марта, на Новый год или ко дню рождения, краснея и робея, дарил небольшие, но забавные подарки.
И только повзрослев, он узнал, что такое ревность. Во-первых, он заметил, что Эля, благосклонно принимая его обожание, так же благосклонно относится к знакам внимания других. Во-вторых, понял, что эти знаки для нее интереснее, а вот он-то как раз ей безразличен. Впрочем, так было всегда, но теперь отчаяние и безнадежность больно щемили сердце.
На выпускном вечере он признался. Глядя на; Элю — вызывающе красивую, яркую, с пылающими после быстрого танца щеками, он сказал, что хочет всю жизнь быть с нею рядом, что не ждет от нее ответной пылкой любви — его чувства хватит на них обоих... Эля, то и дело поглядывая в зал, где шумел праздник, безучастно кивала, а когда Николай умолк, вздохнула.
— Прости,— только и сказала она,— но я не могу ответить тебе тем же.— И убежала в зал, где тут же влилась в танцующий круг.
Николай понимал: это все. Он много раз вспоминал тот вечер, тот горький праздник, и каждый раз отказывался «верить в то, что это — все. Он часами искал какой-нибудь повод, чтобы позвонить и хотя бы услышать любимый голос. И находил. Узнав, в какой институт собирается поступать Эля, подал документы туда же. Ему было все равно, где учиться, лишь бы она была рядом. Текстильный — значит, текстильный. Но Эля выбрала авиационный. Сидя сутки напролет над учебниками, Николай видел себя не счастливым обладателем студенческого билета, а счастливым наблюдателем — пусть сторонним, пусть издалека, но ее жизни. Если он провалится на экзаменах, жизнь точно растащит его и Элю в разные стороны — уже навсегда.
Они поступили, оба. И все стало по-прежнему, точно в детстве: он таскал за ней сумку с книгами, помогал готовиться к зачетам и коллоквиумам, а Эля, как прежде, благосклонно принимала его внимание. И, как прежде, была совершенно равнодушна. О том признании на выпускном вечере они никогда не говорили.
Осенью, уже на втором курсе, она пригласила всех на свадьбу.
И даже теперь Николай не поверил, что это — все.
После занятий он набился в провожатые. Всю дорогу сияющая Эля без умолку болтала, рассказывая, что жених ее — будущий юрист, как говорят, перспективный, что познакомились они летом, что это была безумная любовь с первого взгляда и что Николай всегда был и останется ее лучшим другом, она желает ему счастья» которое не за горами — он что, не замечает, сколько симпатичных девушек давно по нему сохнут?..
Николай слушал этот счастливый щебет и ловил себя на том, что не узнает знакомой дороги. Дома будто стали выше, обычный уличный шум — громче.
На свадьбу он не пришел, а институт вскоре бросил. Устроился работать в небольшую фирму по ремонту компьютеров — платили там весьма прилично, к тому же оказалось, что у Николая просто золотые руки, и клиентов было хоть отбавляй. Но все это не имело никакого значения, потому что жизнь кончилась — тогда ли, на выпускном вечере, или чуть позже, когда Эля пригласила его на свадьбу. Он пытался заставить себя порадоваться ее счастью — ведь если любишь человека, надо радоваться за него! Бесполезно. Николай жалел только об одном — что ему ни разу так и не хватило смелости поцеловать ее. Конечно, это ничего бы не изменило, но хоть было бы что вспомнить.
Приходя с работы, он запирался у себя в комнате и подолгу сидел в кресле, держа в руках нераскрытую газету. Читать ему не хотелось, разговаривать — тоже. Иногда он мечтал тяжело заболеть и умереть. Если он умрет от болезни, никто не скажет, что это из-за Эли. Родителей, конечно, жалко, но ведь есть сестра...
Однажды, пересилив себя, он все-таки пролистал га- -зету, невидяще скользя глазами по заголовкам и фотографиям. Встреча в верхах, ярмарка, пожар, репортаж из 1 «горячей точки», карикатуры, реклама, объявления...
Колдунья Элла обещала приворот, отворот, снятие порчи и вообще исцеление от всех душевных недугов, том числе и от неразделенной любви. Ее имя напомнило Николаю другое, такое близкое и такое недосягаемо одновременно.
Сама колдунья оказалась молодой и красивой женщиной, похожей на известную актрису. Она показала диплом психолога и добавила таинственным тоном:
— Ну а остальное — от бабушки...
Узнав, о чем просит Николай, мягко улыбнулась.
А просил он немного — он хотел видеть любимое лицо, не наяву, во сне, пусть изредка, хоть раз в неделю. Больше ему ничего не надо.
Колдунья улыбалась. Она включила стереоаппаратуру, и комнату наполнил шум прибоя и далекие крики чаек.
— Закройте глаза и представьте, что вы — на берегу моря... Расслабьтесь... Сейчас вы почувствуете, что вас накрывает большая волна... Она накроет вас с головой и отхлынет, унося с собой все ваши переживания и сомнения... И отныне ваши сны станут чисты и прекрасны...
Николай зажмурился и долго послушно сидел с закрытыми глазами, слушая шелест прибоя, пока не почувствовал прикосновения обнаженных женских рук.
Мгновенно очнувшись, он увидел колдунью: Элла, одетая в прозрачный пеньюар, призывно улыбнулась и предложила «закрепить» результат. За дополнительную плату.
Домой Николай вернулся рано утром и, привычно усевшись в кресло, принял решение: жениться на той, которая согласится первой.
Послесловие судебного психиатра
И Лера, и Николай спустя какое-то время после своих визитов к колдунам захотели вернуть те немалые суммы, которые были заплачены за «исцеление». Поскольку оба они по-прежнему находились в состоянии глубокой депрессии, им посоветовали побеседовать с судебными психиатрами, предполагая, что магов можно будет привлечь к ответственности.
Но ни Лера, ни Николай не хотели никаких дополнительных проблем, никаких экспертиз, не горели желанием отомстить, лишь просили помочь им вернуть напрасно заплаченные деньги.
Эти истории наводят на грустные размышления. «Маги», «колдуны» и прочие «целители» должны нести ответственность перед Законом за неадекватное воздействие на здоровье человека с причинением вреда — физического и психического.
Наверное, в таких жизненных ситуациях, в которых оказались Лера и Николай, не стоит обращаться к магистрам белой и черной магии. Самое лучшее — пересилив себя, связать свою судьбу с любящим человеком. От неудач, конечно, никто не застрахован, но вдруг такой человек окажется именно тем, кого ты ждал всю жизнь?
Ведь любовь — это чувство, дарованное свыше.
|
|
Читайте в рубрике «Сильная любовь»:
|